Речь участницы митинга, призывавшей к расчленению граждан России, интересна своим построением. На мой взгляд, оно грамотное и направлено именно на то, чтобы зрители в итоге закричали «Распять их!». Но подвели исполнение и малочисленность аудитории.
Фотографии взяты с ресурса dvnovosti.ru
Итак, речь готовилась для выступления перед аудиторией, которая знакома с историей вопроса (не надо прописывать объяснения) и считает, что её права серьёзно ущемлены (не надо объяснять важность вопроса). А так же, что аудитория будет находиться на эмоциональном подъёме (не надо прописывать «зажигательного начала»). Под термином «речь готовилась» подразумевается как подготовка речи заранее, так и подготовка речи непосредственно перед выступлением.
Обратимся к классику описания психологии толпы:
Гюстав Лебон исходил из того, что в толпе люди нерациональны и подвержены влиянию. Толпа делится на «лидера» и «ведомых». «Лидер» задает направление движения, а остальные — идут за ним. При этом «ведомый», который находится в толпе, воспринимает происходящее определенным образом. С одной стороны, он слабо анализирует информацию и выносит очень простые суждения. С другой стороны, он подвержен воздействию эмоций и может легко изменить свое мнение.
В нашем случае, «ведомые» или аудитория — это женщины старшего и среднего возраста, настолько объединённые идей, что пришли на митинг в мороз. Их сердца полны жалости с беззащитным существам, т.е. уже преобладает эмоциональное восприятие информации. Нахождение в толпе усиливает этот эффект в геометрической прогрессии.
Итак, к концу митинга аудитория уже была достаточно «заряжена» против догхантеров, живодёров, чиновников, полиции и всей злостной несправедливости Вселенной. Не хватало только простого ответа на вопрос «Что делать?» С этого вопроса и начинается разбираемая речь:
«Почему догхантеры в г. Хабаровске, по всем регионам России травят собак, и вы ничего не делаете?»
А что могут сделать зрители? Пишут в полицию заявления и сталкиваются с тем, что полиция «пишет отписки». Участница озвучивает мысль зрителей и аудитория принимает её как часть себя, начинает доверять и неосознанно поддерживать:
«Обращения в полицию — вы фиксируете заявления».
Дальше выступающая усиливает у аудитории чувство вины перед собаками за то, что их не смогли защитить, сберечь — то чувство, которое объединяет зоозащитников и которое они пытаются навязать другим.
«Вам когда показываешь фотографии… массовые убийства собак, где они трясутся в конвульсиях…»
Следом — святые для подсознания женщины образы плачущих мужчин, женщин и детей. Дети у зоозащитников делятся на детей и личинок человека. Речь здесь идёт именно о детях. С детьми всё понятно: дети получают травму (об этом — далее). Плачущая женщина — это образ, с которым ассоциирует себя большая часть аудитории, боль плачущей женщины очень понятна для большей части зрителей. Плачущий мужчина для женщины — это страшный образ. Это значит, что произошло такого огромное горе, такая безысходность, что даже мужчина плачет.
«мужчины, женщины, дети — плачут!»
Святые для подсознания женщины образы плачут, видя происходящее непотребство — выступающая снова усиливает чувство вины у аудитории, усиливая копящуюся агрессию.
«Плачут над ними на коленях, видя вот эту вот агрессию. Видя ваше живодёрство, растут поколения живодёров в стране, по всему миру. Что вы оставите после себя? Кого вы воспитаете вообще?»
Вернёмся к теории. Перед вами принципиальная схема идеального выступления перед живой аудиторией. Мне она известна, когда нас учили играть в КВН. В моём случае, пики — это шутки. Чем лучше шутка, тем больше людей смеётся (даёт реакцию). Наилучшие шутки должны быть в начале и очень близко к концу. В середине должны быть не меньше одной хорошей шутки. С точки зрения исследуемого выступления, сейчас мы приблизились к точке «б» — оратор указывает цель для дозированного стравливания накопившейся агрессии:
«Куда смотрит наше правительство? Владимир Владимирович Путин, я надеюсь вы услышите, что мы сейчас говорим, наш митинг. Примите меры! Начните работать. Заставьте работать нашу администрацию Хабаровского края! Полицию, которая ничего не делает и они не хотят делать. Не выезжают не на заявления ни на какие. Они не хотят работать!»
Дальше — небольшое снижение накала перед финальным забегом:
«Они разводят руками — у них много других дел, много работы».
И тот самый финальный взлёт накала: риторические вопросы, вызывающие желание что-то сделать; живописание смертей беззащитных собачек от рук негодяев («массово уничтожают животных»); уравнивание понятий «животное» и «ребёнок», делая животное в сознании толпы святым образом, а смерть животного воспринимается как смерть ребёнка, т.е. окончанием смысла жизни; что это коснётся каждого хабаровчанина; указание на всесильных негодяев, которые настолько вредят стране, что при Сталине их бы расстреляли без суда и следствия. А сейчас власть безвольна, полиция не работает (см. выше), придётся брать власть в свои руки и… далее — тот самый преступный призыв.
«Зачем вы тогда вообще сидите? Зачем вы тогда вообще законы такие составляете? Для кого вы это делаете? Законы вообще никакие не работают. 245 статья, где она работает? Вы сидите и смотрите, как массово уничтожают животных. Умирают домашние животные по всему Хабаровску. Валяется труп, в конвульсиях бьётся. Почему человек, который взял это животное, он его воспитал, у него нет ребёнка в этой жизни. Это для него ребёнок. Это вся жизнь. Какое они имеют право это вообще делать? Кто им это позволил? Да при Сталине, надо с..а таких ставить и руки отрубать, вешать и расчленять так же. Я так считаю, таких уродов просто. Скоро будет просто самосуд людей…»
Так как людей было мало, а в толпе не было провокаторов, то аудитория поддержала выступающего молчанием. Фраза «Правильно говорит» прозвучит ближе к окончанию речи.
